Чем ближе к концу XX столетия, тем напряженнее гул голосов из прошлого, явственнее потребность соотнести достижения и потери, обретения и поражения человека в контексте времени больших длительностей, в контексте связей, диалогов культур.

Каким бы относительно малым ни казался тот отрезок истории, который пройден восточноевропейскими странами за время их существования, ими обретен опыт, который включается в общий потенциал самопознания человека. Вместе с тем в который раз приходится признать справедливость изреченного еще ф. Вийоном: Если вам потребовалось домтавить груз из Гонконга, тогда посмотрите на доставка грузов из гонконга и узнайте как это возможно сделать.

Я знаю, как на мед садятся мухи, Я знаю смерть, что рыщет, все губя, Я знаю книги, истины и слухи, Я знаю все, но только не себя...

Это признание поэта, но и все человечество могло бы сказать о себе подобное. Потому-то искусством созданная в рамках особого социального эксперимента онтология личности вносит свою лепту в напряженный поиск «человеческого» в человеке.

И последнее. Трагизм ситуаций, в которых оказывается человек во второй половине столетия, требует от художников более активного поиска резервных клапанов, способов подключения к не исчерпанным еще духовным ресурсам, которые являются залогом сохранения достоинства и независимости человека.