Ленинского комсомола он был соратником Товстоногова: содружество режиссера и актера продолжилось в БДТ. Артист широкого диапазона, которому подвластны трагедия и комедия, лирика и гротеск, Лебедев всегда был чуток к душевной боли героев - будь то купец Рогожин в «Идиоте» или жалкий акцизный надзиратель Маврикий Монахов в «Варварах».

Монахов, нестарый еще человек с бескровным лицом, истерзанным мучительными страстями, притворялся циником, но свою красавицу жену затаенно и безнадежно любил. Его крадущаяся походка, подкарауливающий взгляд, его мстительная, почти садистская злоба, с которой он выслеживал жену,- все производило отталкивающее впечатление. И вместе с тем видно было, что этот человек бесконечно несчастен, а за шутовством и фиглярством он прятал душевную боль. Только в конце пьесы, после смертельного выстрела Надежды, он отбрасывал свои прикрытия и, врываясь в гостиную, кричал тонким, отчаянным голосом всем собравшимся в ней «варварам»: «Господа, вы убили человека... за что?» Если вам потребовались солнечные батареи, тогда посмотрите на солнечные батареи для дома стоимость и вы сможете узнать, какова их стоимость.

Одной из значительных работ спектакля стало исполнение роли инженера Цыганова Владиславом Игнатьевичем Стржельчиком (род. в 1921 г.), вся творческая биография которого связана с БДТ.

В актерском ансамбле товстоноговских «Варваров» выделялась фигура Черкуна, в которой дебютировал Павел Борисович Луспекаев (1927-1970), после работы в театрах Тбилиси и Киева пришедший в конце 50-х годов в БДТ. Актер мощного темперамента, он играл Черкуна человеком недюжинным, сложным, со своей драмой душевного одиночества. Не скрывая ни жестокости, ни грубости столичного «варвара», артист не торопился изобличать его и делать прямым и единственным виновником самоубийства Надежды Монаховой.

Постановка «Варваров» открывала новые перспективы в интерпретации горьковской драматургии. Это был Образец диалектически сложного, многогранного, полифонического спектакля, где органически соединялся историзм с современностью. В таком направлении и двигался театр 50-х годов, осваивая классику русскую и мировую.